АЛЕКСАНДР
КИРИЯЦКИЙ
Солнышко,
радость, счастье моё –
моя
мама - PDF
Посвящается
моей мамочке
Нине
Вениаминовне
Хаэт
Я помню себя, может,
годиков
с двух,
С тобой мы едины, ведь в нас общий дух,
Как в детстве, сегодня я вижу мишек
Игрушек, даю всем я имена им,
Читаешь ты мне сказки детские вслух,
Смотрю я картинки из красочных книжек,
Бесценен, твой мама, чувства излишек,
Порой возле дома мы в прятки играем,
Мне, лапочка, первый твой дар нескончаем.
Без мамы тоскливо мне в детском саду,
Не ем я чужую долго еду,
На озере с дедушкой после работы
Салют под «Ура!» крики в лодке встречаем…
Принёс я тебе только боль и беду:
Когда я в больнице, не спишь ты ночами,
И так всю неделю, до самой субботы:
Тёть-Лиза упала, и вот бегут годы.
Тёть-Лизочко на всю жизнь ногу сломала
Ни разу ты в отпуск не уезжала,
Оставив меня дома бабушке с дедом,
Смерть бабушки в муках, но этого мало,
От горя уходит вдруг дедушка следом,
С желтухой лежу один под запретом
Встречаться с кем-либо. Я лишь передачу
Твою получаю да горестно плачу.
А встреча пред выпиской, равная чуду,
Блаженство твой смех, и плыл свет отовсюду
Весеннее счастье, ты, и поцелуи,
Святейших порывов душ вечные струи,
С тобой в мире смертных я сколько жить буду?
Всегда средь миров разных после ухода
Тебя. Ты понятьями влейся в жизнь ту и
Не забудь ты свет, где жили мы и природа.
(1970-1975)
2
Мамочка, ты мой свет, не слепящее зарево,
Любящие глазки твои во мне вечно горят
Чую душу твою, ты меня не оставила,
Господа как можно сильнее прими, чтоб назад
Мир твой не устремлялся ко мне в сострадании,
Ты возьми из света всех душ моё внешнее я,
Я доделаю всё за тебя в воссоздании
Дедушкиных нот, в них сливается наша семья
В целостность, с ней забуду грехи, как печали, я.
Всё, что тут – иллюзий круги, от них я отошёл,
Память счастье хранит, где ты, я и Италия,
Пусть жизнь превратилась на время в рабочий мой стол.
День спустя, как твоя душа тело покинула,
Понял что, моей, знать, души без тебя просто нет.
Я к скале шёл, не зная, что сутки минуло,
К камню прикоснулся челом, отгоняя, как бред,
Чувство, что миллион лет назад первобытного
Этой же касалась скалы дикость без языка
Для отказа нам духа, до смерти обидного:
Не сдвинем громадину гору, ну хоть бы слегка.
«Как нам?! Так почему троглодитам? Сколь явную
Близость к волосатым без слов я почувствовал вдруг,
Иудеев-христиан-мусульман вспомнил главную
Мысль: «Тот, кто не наш – обречённый на ад вечных мук!»
Как они, бессловесные души с проклятием?!
А лишь потому, что впервые поднялись на путь
К человечеству без знакомства с распятием,
Как с Торой, с Кораном, в грядущем ещё с чем-нибудь.
Господи, о, Единый на всех, с троглодитами
Ты! Так же как с нами, они это мы, но в былом,
И с фанатиками «упырями» забитыми,
Теми, кто душой не погиб в единеньи со злом».
Я молился, не чувствуя рок изменения,
Я ассоциировал с тем полу зверем свой спад,
Где прямая скала над душой возвышение,
Должен я откуда сорваться в его жизнь-мрак-ад.
Мамочка, через день я услышал о гибели
Лишь в теле тебя, тут же спрыгнуть решил с той горы,
Но виденья вчерашние в образах – выбили
Из меня желанье уйти сквозь лаз чёрной дыры.
Дедушку и тёть Лизу я рядом почувствовал,
Где ты, мамочка, ах, зачем я тебя не сберёг,
Вырывался нечленораздельный чувств-звуков вал,
Плача-хаоса неудержимый поток.
Не верну я тебя, осознал, а громадину
Мозгу первобытному с точки не сдвинуть никак,
Пусть молитвы заполнят твою смерть как впадину
Моей жизни убитой, предостережений ключ-знак.
В храм метнулся: Христа я спросить с откровением:
«Рай я не пришёл покупать, коль покончу собой,
Ты осудишь, я маму не встречу падением
В прошлое, где буду жить питекантропа судьбой?»
– Встретишь тут же ты маму, пусть долг твой останется, –
Словно мысль-рисунок я перед крестом рассмотрел, –
Не осудит тебя Бог, лишь вечная странница,
Муза всей семьи твоей будет века не у дел.
Мама счастье моё, я приду, но со временем,
И стану достоин того, чтобы слиться с тобой,
Вечно слышу души твоей голос под бременем
Мира из материй Предвиденьями за Судьбой.
3
В год наш последний в теле землян
Ты прилетела проститься в Милан
Счастье безбрежным, как океан,
Казалось мне и ослепляло.
О загранице ты не мечтала,
Месяца три ужасно, как мало,
А сколь чудесен горный Вазон,
Всё это вижу сегодня как сон.
Мам, и с тобой у Альп небосклон,
И на канатной вместе дороге,
Время промчится, вот я на пороге
Буду когда-то, мам, встретимся в Боге.
4
Радость моя, моя мамочка, о как молю тебя Боже,
Вновь помоги и в том мире Господи, как свыше можешь тоже,
То, за что я умолял на Земле, там дай, пускай непохоже
Всё на земное, нет в жизни для меня ничего дороже
Мама тебя! Пари с дедушкой, как можешь ближе душою,
Только с тобой я прошу быть там, как умру! Наградой большою
Самой ты стань для меня в свете том! И без тела собою
Ты защищаешь от бед меня над памятью дорогою.
Счастье, когда ты во сне, будто смерть к нам и не подходила
В мире материй! Ты в жизни как прежде, но где могила
Не опускайся, про тело забудь, я знаю, Бог – в тебе сила,
Любишь ты в Нём, теперь высшего неба видишь мерила.
5
Сегодня два года прошло, как последний раз
Слышал я, Мамочка, твой голосок.
Дыхание смерти в тоске твоей ждало час,
Чтоб быстро взял у меня тебя Бог.
Забыл, как я Бога просил, всего десять лет,
Вот и растаяли эти года.
Очки сами лопнули, но не пролили свет:
Скоро расстанемся мы навсегда.
Я мчался на велосипеде, о, мама, как
Я не предчувствовал страшный миг.
Земной свет меня ослепил, затмевая мрак,
Вовремя ужас меня не настиг.
Тогда бы ты выжила, иль я с тобой погиб,
Ты приготовься там встретить меня,
Стирает страдания времени бег-изгиб,
Вновь я во власти его в танце дня.
«В Париж бы однажды поехать да умереть
Вечно нестарой», - шутила мне ты.
Я в страхе запретил тебе говорить так впредь,
Вещее чувство сжёг мир суеты.
Наверное, счастье, что смерть никогда не ждёшь,
Миг и ты в мире ином без вреда
Нутру при полёте души святейшая ложь:
Верить в грядущее счастье всегда.
С тобой мы едины, ведь в нас общий дух,
Как в детстве, сегодня я вижу мишек
Игрушек, даю всем я имена им,
Читаешь ты мне сказки детские вслух,
Смотрю я картинки из красочных книжек,
Бесценен, твой мама, чувства излишек,
Порой возле дома мы в прятки играем,
Мне, лапочка, первый твой дар нескончаем.
Без мамы тоскливо мне в детском саду,
Не ем я чужую долго еду,
На озере с дедушкой после работы
Салют под «Ура!» крики в лодке встречаем…
Принёс я тебе только боль и беду:
Когда я в больнице, не спишь ты ночами,
И так всю неделю, до самой субботы:
Тёть-Лиза упала, и вот бегут годы.
Тёть-Лизочко на всю жизнь ногу сломала
Ни разу ты в отпуск не уезжала,
Оставив меня дома бабушке с дедом,
Смерть бабушки в муках, но этого мало,
От горя уходит вдруг дедушка следом,
С желтухой лежу один под запретом
Встречаться с кем-либо. Я лишь передачу
Твою получаю да горестно плачу.
А встреча пред выпиской, равная чуду,
Блаженство твой смех, и плыл свет отовсюду
Весеннее счастье, ты, и поцелуи,
Святейших порывов душ вечные струи,
С тобой в мире смертных я сколько жить буду?
Всегда средь миров разных после ухода
Тебя. Ты понятьями влейся в жизнь ту и
Не забудь ты свет, где жили мы и природа.
(1970-1975)
2
Мамочка, ты мой свет, не слепящее зарево,
Любящие глазки твои во мне вечно горят
Чую душу твою, ты меня не оставила,
Господа как можно сильнее прими, чтоб назад
Мир твой не устремлялся ко мне в сострадании,
Ты возьми из света всех душ моё внешнее я,
Я доделаю всё за тебя в воссоздании
Дедушкиных нот, в них сливается наша семья
В целостность, с ней забуду грехи, как печали, я.
Всё, что тут – иллюзий круги, от них я отошёл,
Память счастье хранит, где ты, я и Италия,
Пусть жизнь превратилась на время в рабочий мой стол.
День спустя, как твоя душа тело покинула,
Понял что, моей, знать, души без тебя просто нет.
Я к скале шёл, не зная, что сутки минуло,
К камню прикоснулся челом, отгоняя, как бред,
Чувство, что миллион лет назад первобытного
Этой же касалась скалы дикость без языка
Для отказа нам духа, до смерти обидного:
Не сдвинем громадину гору, ну хоть бы слегка.
«Как нам?! Так почему троглодитам? Сколь явную
Близость к волосатым без слов я почувствовал вдруг,
Иудеев-христиан-мусульман вспомнил главную
Мысль: «Тот, кто не наш – обречённый на ад вечных мук!»
Как они, бессловесные души с проклятием?!
А лишь потому, что впервые поднялись на путь
К человечеству без знакомства с распятием,
Как с Торой, с Кораном, в грядущем ещё с чем-нибудь.
Господи, о, Единый на всех, с троглодитами
Ты! Так же как с нами, они это мы, но в былом,
И с фанатиками «упырями» забитыми,
Теми, кто душой не погиб в единеньи со злом».
Я молился, не чувствуя рок изменения,
Я ассоциировал с тем полу зверем свой спад,
Где прямая скала над душой возвышение,
Должен я откуда сорваться в его жизнь-мрак-ад.
Мамочка, через день я услышал о гибели
Лишь в теле тебя, тут же спрыгнуть решил с той горы,
Но виденья вчерашние в образах – выбили
Из меня желанье уйти сквозь лаз чёрной дыры.
Дедушку и тёть Лизу я рядом почувствовал,
Где ты, мамочка, ах, зачем я тебя не сберёг,
Вырывался нечленораздельный чувств-звуков вал,
Плача-хаоса неудержимый поток.
Не верну я тебя, осознал, а громадину
Мозгу первобытному с точки не сдвинуть никак,
Пусть молитвы заполнят твою смерть как впадину
Моей жизни убитой, предостережений ключ-знак.
В храм метнулся: Христа я спросить с откровением:
«Рай я не пришёл покупать, коль покончу собой,
Ты осудишь, я маму не встречу падением
В прошлое, где буду жить питекантропа судьбой?»
– Встретишь тут же ты маму, пусть долг твой останется, –
Словно мысль-рисунок я перед крестом рассмотрел, –
Не осудит тебя Бог, лишь вечная странница,
Муза всей семьи твоей будет века не у дел.
Мама счастье моё, я приду, но со временем,
И стану достоин того, чтобы слиться с тобой,
Вечно слышу души твоей голос под бременем
Мира из материй Предвиденьями за Судьбой.
3
В год наш последний в теле землян
Ты прилетела проститься в Милан
Счастье безбрежным, как океан,
Казалось мне и ослепляло.
О загранице ты не мечтала,
Месяца три ужасно, как мало,
А сколь чудесен горный Вазон,
Всё это вижу сегодня как сон.
Мам, и с тобой у Альп небосклон,
И на канатной вместе дороге,
Время промчится, вот я на пороге
Буду когда-то, мам, встретимся в Боге.
4
Радость моя, моя мамочка, о как молю тебя Боже,
Вновь помоги и в том мире Господи, как свыше можешь тоже,
То, за что я умолял на Земле, там дай, пускай непохоже
Всё на земное, нет в жизни для меня ничего дороже
Мама тебя! Пари с дедушкой, как можешь ближе душою,
Только с тобой я прошу быть там, как умру! Наградой большою
Самой ты стань для меня в свете том! И без тела собою
Ты защищаешь от бед меня над памятью дорогою.
Счастье, когда ты во сне, будто смерть к нам и не подходила
В мире материй! Ты в жизни как прежде, но где могила
Не опускайся, про тело забудь, я знаю, Бог – в тебе сила,
Любишь ты в Нём, теперь высшего неба видишь мерила.
5
Сегодня два года прошло, как последний раз
Слышал я, Мамочка, твой голосок.
Дыхание смерти в тоске твоей ждало час,
Чтоб быстро взял у меня тебя Бог.
Забыл, как я Бога просил, всего десять лет,
Вот и растаяли эти года.
Очки сами лопнули, но не пролили свет:
Скоро расстанемся мы навсегда.
Я мчался на велосипеде, о, мама, как
Я не предчувствовал страшный миг.
Земной свет меня ослепил, затмевая мрак,
Вовремя ужас меня не настиг.
Тогда бы ты выжила, иль я с тобой погиб,
Ты приготовься там встретить меня,
Стирает страдания времени бег-изгиб,
Вновь я во власти его в танце дня.
«В Париж бы однажды поехать да умереть
Вечно нестарой», - шутила мне ты.
Я в страхе запретил тебе говорить так впредь,
Вещее чувство сжёг мир суеты.
Наверное, счастье, что смерть никогда не ждёшь,
Миг и ты в мире ином без вреда
Нутру при полёте души святейшая ложь:
Верить в грядущее счастье всегда.
