Образом данного видéнья завершал пришелец свой

Первый визит, не зренью шар сверхпанорамы открывавший

Для осмысленья доли из всего, что зримо головой,

Через шестой канал, моей природе не принадлежавший.

Разница между разумом его да жалкостью умов

Наших сравнима с рассудком людским и навыком звериным.

В нас подсознание — зеркало малых иль больших кругов

Люда, млекопитающих да ящеров в слитке едином.

Мы заражаемся привязанностью к правилу времён,

Ненавистью к чужому, но только к привычному — почтеньем,

В гневе наследьям зверским поддаваться наш дух обречён,

Чинно скрыть пыл животных.., страсть от глаз под ложным впечатленьем.

Может, не всё так, как я это осознал, забытый слог

Мой побуждает отойти от гирь религий догм к свободе

Мысли, что бесконечно разнолико повторяться мог

Всюду всегда миг любой: родить плод иной его природе.

Думаю я, всё то, что взялся рассказать, произошло

В свете сложнее иль иначе, чем петь смел я в первой части

Этой поэмы, зря написанной фанатикам на зло,

Культов служителям, живущим предков — верой и — династий.

Ряд философских рассуждений лишь науке доказать

Иль опровергнуть часть даётся воля, чтоб в мир мифологий

Вывести, всё без чего жить не мыслят твой отец да мать,

Не оскорбить традиций, не обожествлять шарм Трёх! — убогий!!!

Как улетело существо, я сомневаюсь, было ль то?

Наверняка воображения игра, не что иное,

Формой античной, не залезть стиху в пчелиное гнездо

Жречеств-судилищ, претендующих на право неземное!

И то, что Музой скрéплено, всё в измерении другом,

Где перед Раем к прошлому — та бесконечность повторений

До порождения мирóв, о ней не молвить языком

И телепатам  не узнать средь галактических скоплений.

Я раб эмоций и желаний первобытного ума.

Пусть не из избранных людей, чтобы сказать о мирозданьи,

Вот почему меня раздавит серых склоков кутерьма

Средь тех жрецов да лириков в истошным самолюбованьи.