Перми закат — у неопределённости

После сожженья почти всего живого с умыслом,

Везде вулканов вызов при смещении

Прежних позиций оси планеты искалеченной.

Лесá и твари уголь нам оставили,

Малую часть под собой спасли корней да живности,

На миллионы лет как будто вымерло

Всё, в чём ошиблась Земля до нужного пожарища.

Повылезали из укрытий самые

Жизнеспособные — жизнь продóлжить пусть икринками,

А после кладки с плёнкой, застывающей

В жарких ветрáх  без воды,  подняться до царств ящеров.

Триáса эра окрылялась редкими

Ливнями на всей Земле, с лесами гóлосеменных

Деревьев. В сушу до той поры скалистую

Долго вгрызались они, стремившись в край безжизненный.

Вот  пришло время в жизнь войти  монстрам вдали от вод,

На песке, в горных впадинах и вдоль первых чащ!

Сóсны да éли с травами, а высотою с дуб,

Где жили длинношéеи с лягушáчьим умом.

И точить станет зуб на них предок хищных зверей,

Но с умом столь же малым, что у всяких грузных жертв.

Членистоногим рок — ползти или лететь в леса,

Спрятаться чтоб в стволах, в земле, как и вокруг ветвей.

Тридцать пять миллионов лет длился трудный Триáс,

Где савáнн было в сто раз больше, чем джунглей тех,

Что родят ядовитых змей средь паутин в шипах,

Где листвы нет, как и ужасавшим дороги вглубь.

Чтоб вокруг на глазах росли, как Фаэтонт хотел,

Разные хладнокровные, шёл он — бесстрастный ум

В строгости у потомков их вывести, им дал власть

Над Землёй, чей холодный мозг мощью времён развить.