С головы чтоб облачать рыб в панцири,

Был отмечен Девóн окончательным

Заселением вод позвоночными

У рта с точкой, в мозги превращавшейся.

Тем Господь по другим измерениям

Изменял ветры потусторонних сил,

Порождавших ход случаев к выбросам

В свет акул, океан покоряющих. 

К первой трети Девона размножилась

Видов тьма рыб крупнейших беспанцирных,

Пусть бескостных, но зубы чьи остры столь,

Что легко разгрызали все панцири.

Исчезали рыбы неподвижные

С панцирями, как из раковин,

Вместо черепа с метр уж, не более,

Пищей стать тридцатиметровых акул.

Но хрящи у рыб лишь мельчайших, не

У акул цариц, тяжестью времён

Костенели вдруг, а начать виток

Костных предков уж и сквозь бездну лет.

Ненадолго пусть, где вода сошла,

Или в бегстве от челюстей любых

Лишь потомкам у скорпионов, но

Меньше в десять раз тех — быть первыми

Выходцами из океанских волн

На безликие камни бéрега

Тверди неживой лишь в лишайнике

И у рек средь скал в первородном мхе.

Воздух кислород уж насытил так,

Что можно было им бы дышать

Членистоногим на суше существам,

Вылезти скоро из вóдных миров.